— Вася… Петрович, — Валентина оторвала взгляд от капельки, зависшей на стекле у самого пола, и посмотрела на хумаса. — А что там было с этим «Объектом 19–11»?
— Во время изучения «Объекта 19–11» был обнаружен биологический модуль, — без всяких эмоций проговорил Вася Петрович. — После его доставки на станцию и вскрытия у персонала проявились симптомы некоей болезни…
— Что?! — Валентина вскочила, непроизвольно сжав кулаки. «Этого ещё не хватало, — пронеслось у неё в голове. — Инфекция на космической станции. Как в фантастическом кино… Чёрт, как же меня угораздило-то…» Ладони сразу сделались влажными, голова закружилась от выброса адреналина. — Что за симптомы? Быстро!
— Высокая температура, сухой кашель, затруднённое дыхание, боли в мышцах, диспепсические явления…
— В медотсек, бегом! — скомандовала Валентина и первой выбежала из кают-компании.
* * *
— И какой диагноз был поставлен персоналу? — спросила Валентина, отслеживая разноцветные кривые на экране.
— Вирусная инфекция верхних дыхательных путей, — ровным голосом ответил исин медотсека. — Атрибутирована с точностью до 99,999 % как коронавирусная инфекция COVID-19, вызываемая коронавирусом SARS — CoV-2. Вывожу на экран официальное заключение.
Валентина, ещё надеясь на ошибку, пробежала глазами по строчкам.
Нет, диагност не ошибся — да и не мог ошибиться.
Это был он. Ковид-19, он же «ковидло», «уханьский грипп», «коронка» — Валентина помнила, что всего у болезни было три десятка разных прозвищ на разных языках. Пятьдесят пять лет назад он возник, как казалось, из ниоткуда и разделил историю человечества на «до» и «после».
Вообще, по большому счёту, Валентина ушла из медицины именно из-за него, из-за проклятого «ковидла». Тяжело работать, когда у тебя за спиной все перешёптываются: «О, вон пошла, видите — это же Касаткина. Ну да, внучка того самого… И тоже вирусолог-инфекционист, представьте себе. Ну, конечно, династия. И связи, само собой. Не удивлюсь, если через пару лет возглавит отделение, а там и до кресла зама по науке рукой подать».
Когда Валентина сказала родителям, что поступила в «Бауманку» на «Гравицапу», дома случилось маленькое цунами вкупе с тайфуном, а бабушка Надя даже заплакала — наверное, первый раз в жизни. Валентине было очень стыдно, но иначе она не могла. Конечно, в двадцать семь лет разворачивать свою жизнь на сто восемьдесят градусов — это, мягко говоря, некомфортно, но…
— Я приняла решение и прошу отнестись к нему с уважением, — сказала Валентина домашним по окончании цунами.
Отец в ответ развёл руками, а мама горько улыбнулась:
— Можно подумать, у нас есть выбор…
Работа, связанная с гравитацией, была одной из самых новых и экзотических профессий в Солсисе. После того, как человечество разобралось с последствиями эпидемии «коронки», на базе разработок Серла, Минато и Флойда в тридцатых годах на «Энергомаше» создали рабочий прототип первого магнито-гравитационного двигателя МГД-2С. Вот тогда-то человечеству и пришлось пересмотреть основные принципы передвижения в пространстве за пределами земной атмосферы.
Эпоха торжества и величия химических ракет закончилась. Отныне их уделом стал лишь вывод грузов на орбиту и атмосферные полёты. А к другим планетам людей и автоматические станции понесла гравитационная энергия. Использующим её двигателям не требовались топливные баки, окислители и прочие привычные для поколений космических исследователей вещи. Только гравитация, загадочная, невидимая и могучая, как джинн из сказки. Гравитационные поля планет и астероидов превратились в своеобразные «подкидные доски» или «пращи», которые подхватывали аппараты с МГД, раскручивали их на дальних орбитах и «выстреливали» дальше, к точке назначения. А гравитационный двигатель увеличивал скорость в десятки, в сотни, а иногда и в тысячи раз, превращая миллионы километров в тысячи и даже сотни.
Когда космический аппарат подходил к какому-нибудь Сатурну или Урану, грависиноптик выдавала прогноз активности гравитационного поля планеты и указывал зоны максимальной мощности, через которые кораблю необходимо было пройти, чтобы получить необходимое ускорение. СМС № 14 должна была со временем превратиться в заурядный «ПэГэКа», то бишь Пункт Гравитационного Контроля, а Валентина — в штатного грависиноптика, обслуживающего этот участок трассы. Это называлось «сидеть на гравитационной праще».
Именно такая гравитационная праща, как вычислила бабушка Надя, и забросила однажды очень много лет назад на Землю кусок камня с чужой органикой. Случилось это необозримо давно где-то в Китае, которого тогда еще не существовало. Скорее всего, речь шла о каменном метеорите или так называемом ахондрите, выбитом с поверхности некоего безвестного астероида ударом куда более крупного метеорита. Или кусочек пролетавшей мимо Земли кометы оказался притянут гравитационным полем нашей планеты и устремился к её поверхности.
Так или иначе, но роковым для человечества оказалось наличие в трещинках и микроскопических порах метеорита нуклеиновых кислот и белков, из которых при определённых обстоятельствах вполне можно было собрать одноцепочечный РНК вируса. Это и произошло, когда на космического гостя попали земные бактерии, давшие ему питательную среду.
Как считала бабушка Надя, метеорит долгое время пролежал где-то в изолированной биосистеме, например, в пещере, и возникший на его поверхности вирус тысячелетия паразитировал на ограниченном количестве носителей — на летучих мышах или пещерных сверчках. Носители вируса, скорее всего, даже не замечали каких-то изменений в своей и без того короткой и не отличающейся разнообразием событий жизни — развитие болезни в их организмах проходило бессимптомно.
Но, постоянно мутируя, за эти самые тысячелетия вирус наконец «подобрал» ту комбинацию РНК, тот геном, который оказался мегапаразитом, супер-вирусом, способным на экспансию. Джинн вырвался на свободу, и началась печально знаменитая пандемия «коронки», вошедшая в историю как «Большая встряска» или «Холодный ветер».
На самом деле досконально не было известно, сформировался ли зловредный вирус на Земле из «строительных материалов», доставленных метеоритом или прибыл к нам уже в готовом виде — бабушка Надя всегда подчёркивала этот момент. Но, так или иначе, пандемия разразилась и карточный домик «глобального человечества», кое-как выстроенный к тому моменту, с печальным шуршанием осыпался.
Бабушка Надя, когда рассказывала об этом, доставала из ящика стола тканевую маску с нарисованным смайлом, надевала так, что оставались видны только добрые, близорукие глаза, сажала пятилетнюю Валентину на колени и говорила «строгим голосом»:
— «Граждане, запомните: коронавирус — это респираторный вирус. Он передаётся в основном воздушно-капельным путем. В процессе дыхания человек вдыхает капли, выделяемые из дыхательных путей больного. Например, при кашле или чихании, а также капли слюны или выделения из носа. Также коронавирус может распространяться, когда больной касается любой загрязнённой поверхности, например дверной ручки. В этом случае заражение происходит при касании рта, носа или глаз грязными руками. Основными симптомами „Ковид-19“ являются: повышенная температура; чихание; кашель; затруднённое дыхание; повышенная утомляемость; озноб; бледность; заложенность носа; боль в горле и мышцах; ощущение тяжести в грудной клетке».
— Мама! — укоризненно говорила бабушке Наде мама Валентины. — Ну всё, хватит! Напугаешь ребенка, она потом спать не будет с коронавирусом этим твоим.
Валентина смеялась, бабушка смеялась вместе с ней, а потом они играли в «пандемию» — бабушка накидывала на себя мохнатую шаль, надевала на голову шапочку для купания с резиновыми цветочками и изображала коронавирус, а маленькая Валентина в белом комбинезоне и папиной маске для подводного плавания была молодой бабушкой и опрыскивала вирус из пульверизатора дезинфицирующей жидкостью. Вирус страшно завывал и смешно охал, эстетично подыхая в конвульсиях посреди гостиной — бабушка в молодости занималась художественной гимнастикой и всё умела делать очень изящно, даже изображать умирающий вирус.
